Вашингтон 12 июня специфически поздравил Москву с Днем России — ввел очередной пакет санкций против российской финансовой, энергетической и технологической инфраструктуры. Так спустя два года после запрета Банку России использовать доллары в санкционный список попала Московская биржа и ее дочки: Национальный клиринговый центр и Национальный расчетный депозитарий.
Такое попадание означает фактически изоляцию подсанкционной компании от мировой долларовой системы, поэтому Московская биржа прекратила торговлю американским долларом и евро, а на следующий день — гонконгским долларом. Из десятка валют, которыми биржа торговала за рубли до начала войны, осталось четыре: турецкая лира, белорусский рубль, казахстанский тенге и китайский юань — главный бенефициар этих перемен.
Токсичная биржа
О том, что Московская биржа и Национальный клиринговый центр могут оказаться под американскими санкциями, говорят уже года два. Российские власти даже попытались обезопасить биржу, сделав ее обязательной частью инфраструктуры в сделках по продаже газа за рубли. Но это не помогло, и теперь торговля долларом и евро в России, на долю которых в последнее время приходилось менее половины валютных торгов на бирже, переходит во внебиржевой режим. Это значит, что сделки будут осуществляться непосредственно между покупателями и продавцами: экспортеры будут сдавать валюту напрямую в финансовые организации, а импортеры, соответственно, покупать.
Результатом прямой торговли будет расширение спреда — разницы между ценой покупки и продажи валюты. Банкам, скорее всего, будет выгоднее работать и с продавцами валюты, и с покупателями, сводя их внутри себя. То есть межбанковский рынок будет перекошен в пользу нескольких крупных игроков, неплохо зарабатывающих на комиссиях.
Еще одна объективная сложность — практически все крупные экспортеры уже находятся под санкциями. А валюта нужна импортерам, которые стараются избегать сделок с подсанкционными компаниями. Крупных операторов межбанковского рынка, которые не находятся под санкциями, тоже почти не осталось. Прямые расчеты между ними через иностранные счета затруднены. Так что валютный рынок в России, скорее всего, ждет разделение на подсанкционный и неподсанкционные сегменты, каждый со своим обменным курсом валюты.
Определять официальные курсы доллара и евро к рублю в ЦБ теперь будут на основе банковской отчетности и данных о результатах сделок, поступающих от цифровых платформ внебиржевых торгов. Некоторые компании уже взялись рассчитывать индикативные курсы валют для своих клиентов. Физлица и юрлица смогут, как и раньше, покупать и продавать обе валюты через российские банки, а все средства в них на счетах и вкладах «остаются сохранными», заверили в Центробанке. Правда, эта сохранность остается в рамках ограничений на снятие наличной валюты, действующих еще с марта 2022 года.
Курс рубля станет более волатильным, но в будущем санкции против Московской биржи могут его даже несколько укрепить: возникают новые сложности для импорта, а значит, спрос на валюту уменьшится. Соответственно, цены на импортные товары еще подрастут — из-за новых, более дорогих схем обхода санкций. Так что ЦБ станет еще труднее бороться с инфляцией.
Одинокий юань
Новые санкции окончательно превращают юань в главную валюту биржевых торгов и расчетов в России. В мае его доля в биржевых торгах в очередной раз обновила максимум, достигнув 53,6%. На внебиржевом рынке его доля составила 39,2%, а в структуре внешней торговли в последний год на китайскую валюту уверенно приходится чуть более трети от всего объема.
Несмотря на американские санкции, торги юанем продолжаются, хотя и для них новые ограничения не пройдут бесследно. Те китайские банки, которые связаны с глобальной финансовой системой, разорвут свои отношения с Национальным клиринговым центром из-за рисков вторичных санкций. А дальше возможны варианты: либо их место займут финансовые учреждения, созданные исключительно для работы с Россией, которых вторичными санкциями не испугаешь; либо будет создан новый клиринговый посредник.
И Москва, и Пекин показали, что умеют приспосабливаться к изменчивым санкциям. Когда из-за угрозы вторичных санкций ведущие китайские банки остановили работу с российскими клиентами, их место заняли банки региональные. Также активнее стали применяться схемы с многочисленными посредниками из Казахстана и ОАЭ, а компании начали использовать в расчетах криптовалюты, в том числе стейблкоин Tether, привязанный к доллару.
Расцвел бартер — когда российская продукция обменивается на китайские товары, а транзакции не происходят вовсе. Конечно, такая экзотика имеет мало общего с нормальной международной торговлей, но и санкционный эксперимент, который мы все наблюдаем, тоже трудно назвать нормой.
Не только финансы
Помимо новых санкций против финансовых институтов, Минфин США также расширил определение военно-промышленного комплекса, за связи с которым банки могут оказаться под санкциями. Изначально туда попадали сделки, которые затрагивают пять секторов российской экономики: технологический, оборонный, строительный, аэрокосмический и обрабатывающий. Теперь же к перечню добавили все компании, которые подпали под санкции на основании указа № 14024. По сути, США таким образом указывают, что вся российская экономика, кроме тех частей, которые упомянуты в генеральных лицензиях, работает на войну.
Из нового подхода вытекает прямой запрет американским технологическим компаниям консультировать и поставлять ИТ-решения любым лицам, находящимся на территории России. Запрещена также техническая поддержка и обновление облачных сервисов и автоматизированных систем для управления предприятием.
Системы CRM (customer relationship management) и ERP (enterprise resource planning) типа SAP, Oracle и других иностранных компаний плохо поддаются импортозамещению. Некоторые компании сохраняли поддержку продуктов либо продавали лицензии физическим лицам. Так что эти запреты оказываются едва ли не более болезненными, чем санкции против финансовой инфраструктуры: практически любой крупный производственный или финансовый бизнес сейчас все больше напоминает ИТ-компанию из-за существенной цифровизации бизнес-процессов.
Кроме того, под санкции подпали проекты сжиженного природного газа и угольной энергетики: ООО «Арктик СПГ 1» «Новатэка» и ее же проект «Арктик СПГ 3», семь еще строящихся газовозов, а также проект СПГ-завода в Обской губе «Мурманский СПГ» и строящая эти объекты «Русгаздобыча»; структуры, связанные с холдингом «Коулстар», основанные экс-главой «Роснефти» Эдуардом Худайнатовым, и проекты по освоению Эльгинского угольного месторождения, принадлежащие структурам Альберта Авдоляна и Александра Исаева.
Помимо крупных компаний в санкционных списках оказались совсем мелкие посредники и фирмы-однодневки из цепочек для обхода санкций. Например, молдавская Aerostage, отправившая в Россию авиазапчасти на $80 000. Это значит, что Минфин США накрывает цепочки поставок совсем мелкой сеткой и шансов попасться все больше.
Поле экспериментов
Новый пакет санкций и расширение терминологии будут крайне болезненны для российской экономики. Они снижают производительность труда, увеличивают издержки, сокращают прибыль и подпитывают инфляцию. Подобно ослабленному иммунитету, они не убивают тело, но осложняют жизнь и увеличивают риски.
Тем не менее после начала войны российские власти и бизнес и так постоянно находятся в режиме выживания — проработка различных способов продолжать бизнес под ужесточающимися санкциями стала частью повседневности. Более того, в отличие от западной бюрократии, скованной процедурами и согласованиями, россиян не сдерживает ничего, а прежние успехи на санкционном фронте — воодушевляют.
За два с половиной года войны успела вырасти целая инфраструктура посредников в различных юрисдикциях, отработаны схемы быстрого восстановления накрытых санкциями цепочек поставок, налажены расчеты в юанях и рублях с использованием локальной инфраструктуры.
Так что новые санкции могли бы всерьез подорвать российскую экономику, только если бы были введены еще в начале 2022 года. А так их влияние в полной мере проявится только в долгосрочной перспективе. Причем влияние это будет касаться не только российской экономики.
За санкционным противостоянием России и Запада внимательно наблюдает весь мир, обеспокоенный все большей политизацией глобальной финансовой системы. Опасения растут не только у азиатских стран и монархий Персидского залива, но и у Европейского Центробанка, озабоченного снижением доли евро в мировых резервах. Запрос на альтернативную финансовую инфраструктуру существовал и до войны России с Украиной.
Отключение от SWIFT российских банков и вторичные санкции стали мощным стимулом для ускоренного развития китайской CIPS, индийских экспортных upi-like систем и других альтернатив. Конечно, до реальной угрозы доминированию доллара еще далеко, но тренд на фрагментацию глобальной финансовой системы уже не развернуть.
